Римская сага. Том IV. Далёкие степи хунну - Игорь Евтишенков

– Прости, но ты можешь попасть в засаду. Твой брат не простит тебе обиду. Его сыну не дали ханьскую жену, как твоему, – осторожно заметил Тай Син. Но Чжи Чжи поднял вверх руку, и все замолчали.

Лаций был благодарен судьбе, что в пылу спора кочевники забыли о нём и о маленькой хрупкой женщине, которая теперь стояла рядом с ним и писарем, рисующем на новой шкуре будущий город. Она тихо переводила Лацию всё, о чём они говорили, и, благодаря этому, он начинал понимать, что Чжи Чжи был не только храбрым и решительным воином, но и очень проницательным вождём.

– Мой брат выбрал еду и спокойствие. У него был договор со старым императором Сюань Ди. Но тот умер. Теперь в империи Хань правит его сын Юань Ди. Он не станет нападать на нас в первый год своей власти. Даже если его подговорят евнухи. Пока он старается понять, кто сильнее – я или мой брат. А чтобы император не сразу понял, мы поедем к моему брату сами. Пошлём с дарами тебя, Тай Син, отвезёшь ему шкуры и золото из Кангюя. А взамен попросим у него лопаты и другие странные палки, которые нужны нашим рабам, чтобы построить город.

– А если он не даст? – спросил кто-то из знати.

– Попросим у ханьцев. Скажем, что будем выращивать рис, как они, – рассмеялся Чжи Чжи. – И возьмём с собой несколько туда рабов. Этого тоже! – он кивнул в сторону Лация. – Пусть выберут всё, что им нужно. Он будет отвечать за выбор. Берегите его, понятно?!

– Да, – закивали головами приближённые.

– А когда новый император узнает, что мы будем строить столицу, он задумается. И пошлёт к нам послов. Вот увидишь! – он снова хлопнул себя по коленям и радостно рассмеялся.

Так Лаций стал снова главным строителем, а Атилла, по его просьбе, – первым помощником. Но вначале им и ещё двум десяткам римлян пришлось отправиться на запад, вокруг длинной вереницы огромных гор, которые, казалось, подпирали небосвод и были выше самого неба. Вместе с хунну они двигались к границам страны шёлка, где им предстояло выбрать строительный инструмент.

Глава 6

На дорогу ушёл целый месяц. И когда длинная вереница всадников с повозками и скотом спустилась с горной дороги на равнинную местность, там уже была поздняя весна. Всё вокруг цвело, и деревья благоухали невероятными запахами. Продвигаясь вдоль широкой реки, которую местные жители называли то «жёлтой рекой», то «горе сыновей хана»12, они добрались до того места, где располагалась вторая часть племён хунну под предводительством Хуханье, брата Чжи Чжи. Лаций был удивлён количеством островерхих палаток-гэров, заполонивших весь берег на расстоянии целой мили от реки. При этом они тянулись вдоль неё не меньше десяти миль. Гэры стояли плотными рядами, и между ними не было свободного места. Такое количество кочевников он никогда не видел. Везде было всё одно и то же: грязные накидки из эсгия, шкуры убитых оленей, любопытные взгляды детей и застывшие рядом матери с напряжёнными лицами. Ещё – большие стада оленей и лошадей. И только радостная природа скрашивала убогий быт этих кочевников, живших на северной границе с империей Хань.

Хуханье узнал о приезде брата незадолго до его появления, потому что тот решил не посылать никого вперёд и нанёс ему неожиданный визит. Сначала Чжи Чжи встретили несколько представителей знати, потом – какие-то воины и только после этого появился сам Хуханье, в ярко-красном халате и синих штанах. На его лице застыли растерянность и испуг. Это был толстый и неповоротливый человек с обвислыми щеками и опущенными вниз уголками губ. Все сразу заметили, что он не ждал гостей и теперь не знал, как их принимать, хотя его и предупреждали. Видимо, Хуханье не ожидал, что его брат доедет так быстро. Вокруг него стояли несколько воинов, через спины которых он и разговаривал с Чжи Чжи. Но тот вёл себя спокойно, как будто не замечал разделявшей их преграды из тел стражников, и всё время улыбался. Через какое-то время они прошли внутрь большого белого гэра, и, по лицам всадников Лаций понял, всё было нормально.

Как и предполагал Чжи Чжи, его брат не дал ему никаких инструментов, потому что не собирался заниматься земледелием и жил только за счёт получаемых с ханьской стороны продуктов и мяса своих лошадей и оленей. Прошла неделя, и в кочевье хунну приехал гонец от губернатора соседней провинции по имени Сяо. Чжи Чжи оказался прав – в империи Хань были озабочены его появлением и не знали, чего ждать дальше. Вскоре ханьский посол покинул становище Хуханье с большими дарами для губернатора, а через неделю снова вернулся, чтобы передать приглашение приехать в столицу провинции. Но хитрый Чжи Чжи отправил туда только своего сына с его молодой женой-ханькой. Он знал, что встреча шаньюя хунну с губернатором одной из провинций выглядела бы неравноценно. А вот для его сына, Угэдэ Суня, это был хороший опыт. К тому же, жена сына была знатной ханькой, её сестра была замужем за губернатором соседней провинции. Это был известный род. Они могли задержаться там на полмесяца и пообщаться. А сын должен был сделать так, чтобы римляне успели выбрать за это время необходимый инструмент. Но получилось всё не так быстро и просто, как хотелось.

Перед тем, как добраться до столицы провинции, хунну пришлось проехать невероятное сооружение, которое произвело на Лация такое же впечатление, какое Рим, наверное, произвёл бы на любого хунну. Это была высокая и широкая стена, которая тянулась по горам от одного края земли до другого и, казалось, не имела ни конца, ни начала. На одной из стоянок ему удалось узнать у жены молодого сына Чжи Чжи кое-какие подробности. Случилось это так: Лаций подошёл к Угэдэ Суаню и спросил, знает ли тот, как эти маленькие люди смогли построить эту стену. Тот позвал жену. Здесь, у костра Лаций впервые узнал, как её зовут, – Чоу Ли. Юная ханька рассказала ему, что эту стену построил великий император Цинь Шихуанди. Приблизительно за двести лет до этого он объединил все провинции и построил её, чтобы защититься от постоянно нападавших с севера кочевников. Строили стену сто лет, особенно тяжело было возводить на каждом холме или горе промежуточные башни, так как под ними должны были находиться конюшни для гарнизонов. Сверху по стене постоянно ездили три всадника. Они следили за вражеской стороной. Если там появлялись кочевники, то на башне сразу поджигали заранее приготовленный хворост и отправляли гонцов с этим известием в ближайший город. Лацию было интересно, сколько людей строили эту стену. Но когда Чоу Ли назвала цифру, он подумал, что она ошиблась.

– Пентакосиэс хильядэс13, – утвердительно кивнула Чоу, повторив цифру ещё раз.

– И откуда же их столько взяли? – с удивлением спросил он. Чоу Ли рассказала, что это были люди, которые попали в рабство за долги и провинности.

– Тогда какая же у них армия? – не сдержался Лаций. Когда она начала рассказывать, что в каждой провинции существует своя армия в сто тысяч человек, он с недоверием покачал головой. – А сколько же провинций? И какая армия у главного царя?

– У императора армия может быть в десять или двадцать раз больше, чем в одной провинции, – добавила она. Угэдэ сидел рядом с Чоу и изредка задавал короткие вопросы. Ему было интересно, чему удивляется этот странный раб. Получая ответ, он каждый раз улыбался, кивал несколько раз головой, потом закидывал её назад и произносил странный звук, похожий на долгое «а-а-а…», как будто его это совсем не удивляло, а Лаций для него ничем не отличался от ребёнка, которого можно было понять и простить.

Когда через два дня пятьсот всадников хунну прибыли в небольшую столицу северной провинции, люди губернатора сразу постарались занять их развлечениями и охотой. Увидев город издалека, Лаций подошёл к Атилле и стал обсуждать с ним стены и рвы. Они казались ему слишком маленькими и неприспособленными для защиты. Вокруг города раскинулись огромные поля, наполовину залитые водой. На поверхности торчали еле заметные кончики зелёных ростков. На пути им то и дело попадались полуголые люди с палками, похожими на лопаты и тяпки. Всё говорило о том, что в городе были кузницы и железо. А остальное уже было вопросом времени.

Но первых три дня прошли впустую, потому что сына Чжи Чжи нигде не было видно. Когда на четвёртый день Лаций случайно столкнулся с ним возле дома губернатора и спросил, когда можно будет посмотреть инструмент, тот с удивлением спросил:

– Зачем торопиться? Перед отъездом всё найдём.

Лацию стало понятно, что если они вернутся ни с чем, Чжи Чжи заставит римлян рыть землю, строить стены и дома вручную. Поэтому он провёл полдня у конюшни, делая вид, что следит за лошадьми, наливая и выливая воду из длинных корыт, пока не увидел у дверей дома Чоу Ли. Она вышла встречать мужа, но тот задержался у ворот. Лаций поднял руку и помахал, стараясь привлечь её внимание. Она заметила его и удивлённо подняла брови. Но потом быстро пришла в себя и приказала служанке подвести его к входу. Лаций рассказал ей о разговоре с её мужем, но она только улыбнулась в ответ. Результат превзошёл все ожидания. Лаций не знал, что в этот вечер из соседней провинции приехала её сестра со своим мужем губернатором. Этого чиновника звали Бао Ши, и он был в близких отношениях с главным министром империи. Провинция, где он служил императору, считалась главной на центральной равнине, и поэтому его все боялись и уважали. На следующий день римлянам показали склады с тяпками и кольями, но они не подходили для строительства. Нужно было покупать или делать новые лопаты, кирки и другие инструменты. Тогда им разрешили пойти к ремесленникам, и там уже всё пошло по-другому. Однако вместо двух недель они пробыли в переполненном маленькими людьми городе почти месяц. Всадники хунну и молодой Угэдэ Суань, казалось, этого не замечали. Они радовались, как дети, что могут показать ханьцам своё умение стрелять на скаку и охотиться, в то время как те только удивлённо кивали головами и хвалили их. Почти каждый день в доме губернатора проходили вечерние пиры, куда приезжали различные важные люди в ярких, цветных халатах. Лаций видел их повозки и носилки, расшитые разными цветами, но даже не догадывался, что половина из побывавших в гостях у губернатора людей были из тайной канцелярии самого императора. Все они пытались выведать у сына Чжи Чжи истинные намерения его отца, но хитрый шаньюй знал, кого посылал к ним. До этого его сын провёл при дворе императора пять лет вместе с сыном Хуханье. В итоге, ему предложили взять в жёны одну из дочерей главного цензора, третьего человека во внутреннем дворе императора. Это говорило об уважении и страхе перед его отцом, шаньюем Чжи Чжи, а сыну Хуханье такого внимания не оказали.